Посланники мира

Был 1957 год. «Шевроле» была самой «крутой» машиной, которую хотел иметь каждый мальчишка. Голубые джинсы, подвернутые внизу, и белые футболки были в моде. Все казалось черно-белым. Музыка была приятной; все соседи знали друг друга; и моя семья являлась стереотипом семьи «счастливых дней». Я был обычным одиннадцатилетним мальчиком, который любил жизнь, разве что ростом был ниже среднего.
Однажды на День Благодарения наша семья отправилась из Шревепорта, Луизиана, в город Оклахому, штат Оклахома, для участия в семейной встрече. День был прохладный, вся семья собранно, за ужином в доме моей бабушки, который находился в Накома парке. Дом был наполнен двоюродными братьями и сестрами, тётями и дядями, которые дружно накладывали в свои тарелки тра-диционную южную пищу. Похожим образом мы собирались много раз и до этого, но этот год был особенный.
Бабушкин домик был очень маленьким, и она никогда не была против, чтобы мы ели в любом месте — на кухне, в гостиной или даже в спальне. Один из моих кузенов кричал: «Бубба, давай поедим тута» (прозвище «Бубба» пошло от моей младшей сестры Ширли, которая пыталась выговорить слово «брат» [англ. «brother» прим. переводчика]). Итак, все двоюродные братья и сестры сидели около телевизора на полу и ели праздничные блюда.
С одной стороны от меня сидел мой брат Донни, а с другой Джо. Мы были не разлей вода. Включили черно-белый бабушкин «Филко», и я услышал, как кто-то воскликнул: «Кто этот Четвертый? Я скажу тебе, кто Он!» Это проповедовал местный евангелист Орал Роберте. Я никогда не слышал его, но его проповедь покорила меня. Это была одна из наиболее известных проповедей Орала Робертса под названием «Четвертый». Проповедник показывал, как Иисус проявлял Себя в каждой книге Библии — от Бытия до Откровения.
Я был ошеломлен. Внезапно я ясно услышал слова: «Некогда и ты совершишь это. Ты будешь проповедовать Евангелие и молиться за больных». Голос был таким громким, что я повернулся сначала к Джо, а потом к Донни, чтобы посмотреть, не они ли это говорят, но их уже не было. Это был Дух Божий, хотя тогда я этого не знал.
Когда я понял, что братья ушли и голос звучал внутри меня, я испугался. Я никому ничего не сказал. Я продолжал слушать человека по имени Орал Роберте. И тут я услышал высказывания моих родственников об этом человеке: «Он мошенник! Он шарлатан! Он платит людям деньги, чтобы они «вставали» со своих инвалидных колясок».
Поскольку мои родственники из Оклахомы, они не раз слышали Орала Робертса. Одни считали его великим проповедником, другие скептически отзывались о нем. Я наблюдал, как слепые люди начинали видеть, как больные исцелялись прямо на моих глазах.
Хотя мне было тогда всего одиннадцать лет, я знал, что все происходящее на служениях Орала Робертса — правда. Прежде я не видел, чтобы кто-нибудь молился за больных, но я знал, что это не шарлатанство. Я обдумал те слова, которые Бог вложил в мое сердце, но не делился этим ни с одной живой душой много-много лет. Что же в самом деле Бог говорил мне? Буду ли я когда-нибудь проповедовать? И почему я?

Все началось 24 декабря 1946 года, когда я родился в городе Виксбурге, Миссисипи, в семье Джерри Уоллеса Савелла и Атти Сноу Савелл. Мой отец был ветераном Второй мировой и служил в военно-морском флоте США в Ива Джима и на острове Окинава. Моя мать была калифорнийской девушкой, жившей неподалеку от военной базы в Сан-Диего. Они с отцом полюбили друг друга и поженились в декабре 1945 года, когда отец вернулся с войны.
Они переехали в Виксбург, Миссисипи, откуда родом был мой отец, и жили на ферме его отца, где я и родился. Много лет спустя, мне рассказали, что в тот день, когда я родился, моя бабушка, Вена Валлас Савелл, взяла меня на руки и сказала: «Господь пригото¬вил что-то особенное для этого мальчика». Она почему-то знала, что я сделаю нечто-то важное для Господа. Моя младшая сестра Ширли родилась 3 мая 1950 года, и мы росли в Виксбурге до 1951 года.
Когда мне было пять лет, мы переехали в Шревепорт, Луизиана. Мои отец и мать были христианами. По воскресеньям мы ходили в баптистскую церковь Пайнкрофт. Мама и папа работали с подростками в отделе учебной подготовки, и я бывал в церкви всегда, когда там были открыты двери. Меня даже прозвали «Мистер Каникулы Библейской Школы».
Я верил в Бога. Я верил в Иисуса. Я даже не могу припомнить того момента в моей жизни, когда я не верил бы, что Иисус — Сын Божий. Меня этому учили всю жизнь. Я верил, что Иисус умер на кресте, воскрес из мертвых и снова придет. У меня никогда не было в этом сомнений.
Вы можете верить во все это, но не иметь Господа в своей жизни. Он для меня не был Господином жизни, даже несмотря на то, что я бывал в церкви всегда, когда она была открыта. Находиться в кругу христиан для меня было привычным делом, но я никогда не видел, чтобы кто-то молился за больных, как это делал Орал Роберте в тот день по телевизору. Мы не практиковали этого в нашей церкви. Я не видел, чтобы кто-то изгонял бесов. Мы не делали этого в нашей церкви. Я не видел, чтобы кто-то говорил на языках. Этого мы тоже не делали в нашей церкви.
Единственное служение, о котором я знал, было служение пастора. И как была убеждена наша деноминация, единственным истинным проповедником во всем мире был Билли Грэм.
Я ничего не смог бы рассказать вам даже о баптистской доктрине. Я знал, что мы верим в Иисуса и проповедуем о спасении. По воскресеньям наш пастор проповедовал о грехе, призывал к покаянию, и я видел людей, которые получали спасение. Но я не знал, что же на самом деле означает личное общение с Иисусом. Все, что я видел, — это то, как пастор Джерри Шмакер делал призыв к покаянию в конце служения, как люди выходили вперед, заполняли карточки, как пастор молится за них, и как в следующее воскресенье они принимали водное крещение. Это все, что я знал.

Одним воскресным утром я пришел в церковь и сел рядом со своим лучшим другом Кенни Хеннардом. Пастор Шмакер проповедовал о спасении, и, вдруг, Кенни встал и пошел вперед. Я подумал: «Не могу поверить, чтобы он это сделал без меня. Мы все делаем вместе». Он даже не сказал мне, что собирался сделать, просто встал и прошел вперед, пастор его поприветствовал и пожал ему руку. Кенни заполнил карточку и в следующее воскресенье принял водное крещение.
Я чувствовал себя не у дел. Я не знал, как долго Кенни готовился к этому. Позже я понял: в то утро он сделал это по вере. Не могу сказать, что я заметил скорые и разительные перемены в жизни друга, но я знал, что он сделал то, чего я еще никогда не делал. Я видел, как Кенни пришлось преодолеть стыд, страх и робость, чтобы выйти вперед перед всей церковью. Я хотел это сделать, но мне было очень стыдно. Я считал, что если выйду туда, то люди подумают: «Он на самом деле не знает, что делает. Он всего лишь ребенок». И это меня мучило.
Через несколько недель я сидел в воскресенье в церкви возле мамы, папы и сестры. Проповедовал пастор Шмакер, и я знал, что должен выйти вперед. Но что я там буду делать, не мог себе представить. Я думал, раз у меня есть такое «чувство», то я должен обязательно выйти вперед.
Я нервно поднялся и сделал большой шаг вперед. Пастор Шмакер улыбнулся мне, его глаза говорили: «Все правильно делаешь, сын». Он взял мою руку и сказал: «Джарри (именно так он произносил мое имя), время пришло».
Это был знак одобрения моего верного шага. Я не помню, читал ли пастор Римлянам 10:9. Возможно, именно это место Писания он и читал. Я не помню, спрашивал ли он меня о том, хотел бы я, чтобы Иисус был Господином моей жизни, не помню, объяснял ли он мне о спасении. Возможно, все это пастор делал. Я только помню, как я подписывал карточку членства.
В следующее воскресенье по традиции я принял водное крещение. Что-то произошло со мной. Я не мог объяснить этого, но понимал: что-то произошло с этим одиннадцатилетним мальчиком, когда он принял крешение. Позже я осознал, что был отделен от чего-то, и это пугало меня. Я не желал проповедовать Евангелие. И не просил Бога об этом. Меня это совсем не интересовало. Тем не менее я знал, что у Бога есть Свои планы для меня и если я им не последую, то буду ничтожным существом.
Помню, как я изо всех сил старался быть хорошим христианином. Я не был плохим ребенком. Я был обычным. Я страстно увлекался спортом. Я старался отстаивать Иисуса, насколько мог.

Помню, как в баптистской церкви нас учили, что танцы — это плохое занятие. Но, так или иначе, все дети танцевали. Помню, когда я учился в средних классах, мы однажды пошли на прогулку в Кросс Лейк, что в Шревепорте, Луизиана. Мы все стали играть, а потом дети начали танцевать. Мы с Кенни сидели, наблюдая за остальными, когда вдруг ко мне подошла девочка и спросила:

—   А ты не танцуешь?
—   Нет. Это противоречит моей религии, — сам не зная почему, пробормотал я.
Девочка была симпатичной. И мне хотелось потанцевать с ней. Она посмотрела на меня, словно говорила: «Бедняга». Девочка ушла. Я посмотрел на Кенни и спросил: «Ты можешь поверить, что я такое сказал?»
Это был последний раз, когда я так ответил девочке. У нас были вечера, и мы танцевали. А когда в воскресной школе говорили не в защиту танцев, то мы чувствовали себя виновными. Мы просили прошения, а затем снова шли на танцы. Так у нас вошло в привычку каяться «после происшедшего».
Согрешу, а затем покаюсь. Помню, как много раз я становился на колени около своей кровати и просил Бога простить меня за то, что я сделал. Я ничего страшного не делал, но всё время ощущал вину. Я знал одно: нужно стать на колени и попросить Бога о прощении.

ЭГОИСТИЧНАЯ МОЛИТВА
Когда я начал участвовать в соревнованиях атлетов, у меня появились определённые цели, которые я стремился достичь. По¬мню, как я молился и просил Бога помочь мне добиться поставлен¬ных целей. В основном, это были эгоистичные молитвы, с просьбой к Богу сделать меня лучше всех. Я никогда не стремился к Его сла¬ве, я всегда думал лишь о своей славе.
Я играл в бейсбол в младшей лиге. Мне нравился бейсбол. Но я решил попробовать ещё и прыжки с шестом. Я видел, как выс¬тупали прыгуны с шестом из других местных школ, и поверил, что смогу побить рекорд по прыжкам с шестом среди старшеклассни¬ков. Я весил всего лишь около 90 фунтов, но был крепкого телос¬ложения, достаточно высокого роста и быстрый, что позволяло мне быть хорошим атлетом.
 
Вечером перед своим первым прыжком я стал на колени у кровати и помолился. Я попросил Бога помочь мне побить рекорд среди старшеклассников по прыжкам с шестом и сделать меня лучшим прыгуном в городе. На следующий день я готов был предпринять свою первую попытку. Я летел со всей скорости с шестом в руках и прыгнул изо всей силы. Когда я приземлился, то сломал ногу. Я раздробил кости икры левой ноги.
Я ещё не понял, что сломал ногу. Встал, пошёл прихрамывая. Было больно, но я думал, что вывернул лодыжку или что-то в этом роде. Я схватил шест, вернулся назад и решил снова сделать забег. И тут я почувствовал горящие угли в ноге.
Мой друг Ларри Александр, который был лучшим прыгуном среди старшеклассников, помог мне сесть на мат, и я словно попал в круговорот. Я даже не думал, что сломал ногу. Я пробыл там еще 40 минут, а затем вместе с Ларри мы пошли на бейсбольную площадку посмотреть, как играет наша команда.
Мой тренер посмотрел на меня и спросил:
—   Где ты был?
—   Я прыгал в высоту с шестом, — сказал я.
После игры я вернулся домой, и позже папа спросил меня о том, как продвигаются дела в бейсболе. И я наконец-то признался:
—   Папа, я не играл в бейсбол.
—   Почему? — спросил он.
—   Я решил прыгать с шестом. И хочу побить рекорд среди старшеклассников по прыжкам в высоту с шестом.
—   Ты знаешь, что у тебя очень хорошо получается играть в бейсбол, и ты должен делать то, что у тебя получается лучше всего, — сказал папа.
—   Ты знаешь, что я люблю бейсбол и смогу поиграть в него позже. А этого момента я ждал с того времени, когда учился еще в средних классах.
Через какое-то время боль в сломанной ноге стала нестер¬пимой.
— Папа, наверно, я сломал ногу, — сказал я.
Папа посадил меня в машину, и мы стремительно понеслись в больницу; не оставалось сомнений, что нога была сломана. Мне сказали, что нужно наложить гипс на тринадцать недель. Так завершилась моя карьера прыгуна в высоту с шестом, и это разрушило мою веру в молитву. Я думал: «Бог, я просил Тебя помочь мне побить рекорд в прыжках с шестом, а Ты сломал мою ногу!»

 

Я слышал, как кто-то сказал: «Бог сломает твою ногу и научит тебя чему-то». Поэтому я считал, что это сделал Бог. Я думал, что Он сломал мне ногу, потому что я молился не так, как Он хотел, и не говорил: «Позволь мне побить рекорды по прыжкам с шестом среди старшеклассников во славу Твою».
Так закончились мои молитвы у кровати. Я понял, что в моих молитвах больше нет необходимости. Это был поворотный момент в моих отношениях с Богом. Я все еще ходил в церковь, но это уже было совсем не то. С того момента пришел конец молитве в моей жизни.

Школу закончил в 1964 году и поступил в колледж технического университета в Растоне, Луизиана. В следующем году я перешел в Северо-западный государственный колледж в Натчиточес, Луизиана. Я вместе с несколькими парнями жил на территории студенческого городка, и наша квартира превратилась в казино. Мы все время играли в азартные игры и пили. Если бы только знали мои родители, что их любимец Мистер Каникулы Библейской Школы большинство своих ночей проводит пьянствуя и развлекаясь, они были бы в шоке. Я никогда раньше не курил и не пробовал пива, до тех пор, пока не поехал учиться в колледж. Я связался с сомнительной компанией и все более и более удалялся от Бога.


В сентябре 1965 года я приехал на одну неделю домой, чтобы встретиться со своими друзьями, с которыми мы учились в школе. Мы решили собраться в Карусель Лондж в Шревепорте через год после окончания школы.
Прежде чем ехать туда, я заехал на мойку машин, чтобы помыть свой старый «шевроле». Я узнал девушку, с которой мы вместе росли, она мыла свою машину. Мы жили с ней на одной улице, и она даже ездила в школу на моей машине. Она была на два года  младше меня и сейчас училась в старших классах. Ее звали Каро-лин Крич. Мы поговорили несколько минут, и мне было приятно встретить ее. Стрелы купидона не коснулись нас, она была просто другом.
Затем мы разошлись. Я направился в Карусель Лондж и заметил, что Каролин поехала в том же направлении. Она повернула налево. Я тоже, хотя и не собирался этого делать. В Карусель Лондж нужно ехать прямо. Я не знал, куда она едет. Каролин повернула на улицу, на которой я раньше никогда не был.
Я последовал за ней. Я даже не знал, почему еду за ней. Она остановилась у подъездного пути к чьему-то дому. Дом мне показался очень странным.
Каролин вышла из машины и спросила:
—   Что ты делаешь?
—   Не знаю.
—   Почему ты преследуешь меня?
—   Не знаю. Кто живет в этом доме?
—   Один из моих лучших друзей, с которым мы ходим вместе в церковь. Сегодня вечером здесь будет собираться наша воскресная школа, у нас будет молитвенное собрание, — ответила девушка.
Я подумал: «О, Боже! Молитвенное собрание!» А потом спросил:
—   У вас будет молитвенное собрание?
-Да.
—   Это так ты проводишь свои вечера по пятницам? — поин¬тересовался я.
—   Да. Каждую пятницу вечером у нас либо молитвенное собрание, либо мы идем свидетельствовать.
Я подумал: «Какая скучная жизнь!» Затем я решил сесть в машину и сразу уехать. Но не смог этого сделать.
—   Хочешь поехать со мной? — спросил я Каролин.

—   Куда ты едешь?
—   Хотя, нет. Тебе бы там не понравилось. Может быть, съездим куда-нибудь в другое место?
—   Куда? — спросила девушка.
—   Не знаю. Давай просто покатаемся и поговорим.
Она зашла в дом и сказала своим друзьям, что будет немного позже, затем села в мою машину, и мы поехали в «Молочную королеву» пить коктейль. Каролин рассказывала мне об Иисусе, о том, как она исполнилась Духа Святого, когда ей было восемь лет, и как у нее было видение и призыв от Бога проповедовать Евангелие. Она сказала, что, как только закончит школу, поступит в библейскую школу в Сан-Антонио, Техас.
Затем она проговорила:
—   Я собираюсь выйти замуж за человека возрожденного и
исполненного Духом Святым, призванного проповедовать, и мы
поедем в Африку.
Первой моей мыслью было: «Пока жив, никогда не буду боль¬ше поворачивать налево!»
Я никак не мог дождаться, когда же избавлюсь от нее. Хотел, чтобы она побыстрее выпила свой коктейль и я мог увезти ее обратно. Наконец-то я подкинул ее к дому ее друга и подумал: «Это последний раз, когда я вижу ее»,
Я отправился в Карусель Лондж, где меня ждали приятели, но чувствовал я себя несчастным. Я испытывал вину, хоть мне совсем не хотелось иметь такие чувства. Каролин пробудила во мне то, что я подавлял долгое время. Я знал: то, что мы собирались делать с друзьями, не будет иметь хороших последствий, и ощущал вину прежде, нежели что-то произошло.
—   Где ты был? — спросили меня друзья.
—   Вам не обязательно знать об этом.
Однако я не мог пить с ними. Я не мог оставаться с ними на вечеринке. Я чувствовал себя несчастным. Я попросил прощения и уехал домой, думая, что больше никогда не увижусь с Каролиной.
 

По возвращении в колледж я зашел в комнату и увидел, что мои друзья, с которыми я жил, лежали на полу, на кроватях, везде, где можно было. Повсюду валялись банки из-под пива. У моих друзей были еще одни буйные выходные. И мне все это опротивело. Один мой сосед по комнате был из одной очень богатой семьи. Он имел все, что хотел. Мать давала ему деньги, когда он желал. Он не покупал пиво в магазине — к нам подъезжала машина, и прямо в нашу комнату разгружали весь этот хлам.
Когда я увидел все происходящее, у меня вдруг появилось отвращение. Вы даже не можете себе представить, какой запах стоял там. Я никогда раньше не обращал внимания на этот запах. Везде сновали люди. Было похоже на логово зла. Я еще не отдал свою жизнь Богу, но то, что я видел, мне ужасно не нравилось. Мне казалось, что я живу неправильно; я был воспитан не так.
Я собрал свои вещи и сложил их в машину, затем стал колесить по городу, пока не нашел другого места жительства. Это был хороший, большой дом, который принадлежал пожилой женщине, верхние комнаты которого она в течение многих лет сдавала студентам; она согласилась сдать одну из них мне.
Вдруг я понял, что не могу перестать думать о Каролин Крич. Я не хотел думать о ней, но в ней самой и в ее словах было что-то такое, чего я не мог выбросить из головы. Поэтому я позвонил ей.
—   Скоро дома будет проходить игра, две лучших команды Луизианы будут играть. Ты хотела бы пойти на игру со мной, а затем на танцы? — предложил я.
—   Я не смогу пойти на танцы. Я не хожу на танцы, — ответила Каролин.
—   А почему бы и нет?
—   Мы не ходим на танцы.
—   Это противоречит твоей вере?
—   Да. Но если ты желаешь пойти на танцы и хочешь кого-то попросить пойти с тобой — пожалуйста.
—   Нет. Я уже попросил тебя. Если ты пойдешь на игру со мной, то после мы просто пойдем куда-нибудь перекусить. Мы не пойдем на танцы.
Она согласилась. Я приехал к ней домой и забрал ее. Каролин не накладывала много макияжа, только немного накрасила губы помадой. И мы отправились на футбол, она выглядела так, как будто собралась на собрание пятидесятников. И я подумал: «Я совершил еще одну ошибку».
Началась игра, а мой бывший одноклассник и будущий выдающийся футболист Терри Бредшоу, играл в команде противника в качестве защитника. Он забил гол, и его команда стала вести. Я встал и сказал ему все, что думаю об этом.
Каролин потянула меня и сказала:
—   Пожалуйста, не говори так. Твои мама и папа воспитали
тебя лучше. Я знаю тебя с одиннадцати лет. Ты раньше так не
говорил.
Я подумал: «Похоже, игра будет скучной. Нельзя даже выругаться!»
Немного позже я вытащил из кармана сигару вместе с деревянным мундштуком. Думал, что я выгляжу круто. Я засунул ее в рот и уже приготовился зажечь, как Каролин сказала:
—   Пожалуйста, не кури.
—   Почему?
—   Твоя мама не учила тебя этому. Когда ты начал курить? Пожалуйста, не делай этого, когда ты со мной.
Я положил сигару и подумал: «Какая скучная игра! Нельзя ни выругаться, ни курить».

Мои друзья, с которыми я жил в комнате, сидели позади меня, и один из них подтолкнул меня слегка, а потом предложил мне выпить.
—   Не пей этого, —сказала Каролин.
—   Почему?
—   Ты вырос в баптистской церкви Пайнкрофт. Тебя не воспитывали так, чтобы ты курил, пил, ругался. Твои мама и папа не делали этого. Почему ты делаешь это?
Я передал выпивку обратно друзьям, и они сказали:
—   Оставь ее. Она только портит всю игру.
Я был несчастен.
Все пошли танцевать, а я должен был вести Каролин в ресторан. Мы ужинали, и она рассказывала мне об Иисусе, о Святом Духе, о миссионерстве, о поездке в Африку, о проповедях и т.д. Я не мог дождаться, когда, наконеи, избавлюсь от нее.
После ужина я отвез ее домой и подумал: «.Все. Больше никогда ей не позвоню. Если приеду домой на выходные, не буду встречаться с ней. Все».
Это было в субботу. А уже в среду я пропустил занятия, чтобы съездить домой и увидеться с Каролин. Никак не мог выбросить ее из головы. Я узнал, что у нее был последний урок, и стал ждать ее в школе. Она была удивлена. Я был тоже удивлен. Я не мог без нее оставаться. Но также и не хотел быть с ней.
Мы вместе проводили время, говоря об Иисусе, о Святом Духе, о миссионерах и об Африке. Когда я уезжал, то не собирался видеть Каролин снова. Но знал, что вновь приеду домой на выходные повидаться с ней. Пытался взять ее в кино, но в кино она не ходит. И если я хотел быть с Каролин Крич, то мы должны были идти в церковь.

В одно из наших свиданий, она взяла меня с собою в Яспер, Техас, на пятидесятническое молодежное общение. Того, что я увидел там, я никогда в жизни не видел. Я в первый раз услышал, как люди говорят на языках.
—   На каком языке эти люди говорят? — спросил я.
—   Это Дух Святой, — ответила Каролин.
—   Что?!
—   Это называется говорением на языках. — И Каролин попыталась объяснить это мне. Но мне было непонятно.
Я видел, как в церкви изгоняли бесов. Проповедник говорил очень громким голосом, какого я никогда не слышал у проповедников. Он обращался ко всем громко и враждебно. Мне нравилась моя баптистская церковь. Там было спокойно. Все говорили только по очереди. Никто не поднимал рук.
В церкви пятидесятников люди поднимали руки, каждый что-то громко выкрикивал, молился на языках, бегал по проходам, изгонял бесов, женщины танцевали! Я подумал: «Все, это уж точно последний раз, когда я вижусь с ней».
Тем не менее я не мог без Каролин. И тут я понял, что влюбился. Я понял, что из всех девушек, с которыми я когда-либо встречался, она была именно той, на которой бы я женился.
Однажды в письме маме я написал: «Если я когда-нибудь женюсь, то я женюсь на Каролин Крич. Я не все в ней понимаю, но знаю, что она именно та, на ком я хочу жениться».

В мае 1966 года Каролин окончила школу, а я — второй курс колледжа, и мы были помолвлены.
За день до свадьбы Каролин напомнила мне:
—   Я уже говорила тебе когда-то. И своих слов я не беру обратно. Когда мне было восемь лет и я исполнилась Святым Духом, я дала Богу обещание, что выйду замуж за человека, который будет исполнен Духом Святым, будет рожден свыше, будет проповедовать Евангелие и поедет в Африку.
—   Тогда ты выходишь замуж не за того, — ответил я.
—   Нет. Это все ты. Первый раз, когда я увидела тебя, тебе было одиннадцать лет. Ты проезжал по нашей улице на велосипеде. Я стояла на кухне и помогала маме мыть посуду. Когда я выглянула в окно, то увидела тебя и сказала маме: «Мама, это тот мальчик, за которого я выйду замуж».
Каролин знала, за кого выйдет замуж еще в девять лет. Я любил ее. Я знал, что любил ее и хотел быть вместе с ней. Я подумал: «Сначала женюсь на ней, а потом отговорю ее от этих «проповеднических» штучек».
Мы поженились 15 июля 1966 года, и в следующие два года наши отношения можно было бы назвать терпимыми. Все в жизни Каролин сконцентрировалось вокруг церкви; все в моей жизни сконцентрировалось вокруг Джерри. Я был эгоистом, я сконцентрировался на себе и стремился иметь собственную мастерскую по покраске и починке автомобилей и гонять на машинах.

НАЧАЛО СЕМЬИ
Во второй половине 1967 года нас взволновала новость о том, что летом 1968 года у нас будет ребенок. В том же году я получил письмо от моего дальнего дяди Сэма, что я должен отчитаться за действительную военную службу, и я был отправлен в Форт Дике, Нью Джерси. Когда я проходил основной курс боевой подготовки, 8 августа 1968 года родилась наша первая дочь Джерри Энн. Я не видел ее, пока ей не исполнилось три месяца.
Когда я был освобожден от действительной военной службы, я вернулся домой и был готов начать свой бизнес, о чем я давно мечтал. Решил, что больше не буду «работать на дядю», я собирался ремонтировать разбитые машины. Я хотел работать на себя.
Я открыл свою мастерскую по ремонту и покраске автомобилей в декабре 1968 года. Все свое время я проводил в мастерской, тогда как Каролин проводила все время в церкви. Она была в церкви на каждом собрании. А я ходил туда, только когда она умоляла меня об этом.
Ясно, что если в браке двое людей имеют разные взгляды и идут в разных направлениях, то их брак разрушится. Даже если не принимать во внимание развод, то в этом браке двое людей жили в одном доме, но не имели ничего общего. Что-то должно было измениться.

Мои тесть и теща, Олен и Мэри Крич, были людьми очень преданными церкви «Сосуд жизни». Пастор всегда звонил им и просил принять гостей. И проповедники уже почти не селились в гостинице. Кто бы ни приезжал в церковь «Сосуд жизни», всегда просили моего тестя и тещу принять гостей у себя. Это всегда меня раздражало. Мы с Каролин жили в небольшом домике рядом с родителями. Это значило, что, когда в город приезжал какой-нибудь проповедник, я встречался с ним. Я видел, как многие из этих проповедников использовали моего тестя. Он всегда оказывал помощь, у него было доброе сердце, и ему нравилось помогать людям. Думаю, что некоторым из проповедников это было известно, и когда они попадали к нему домой, то просто использовали его. Я высказывал свое мнение по этому поводу. До того как я принял Господа, я выс¬казывал все, что думаю об этих проповедниках.
Я сказал тестю:
— Как Вы позволяете этим проповедникам так поступать с вами. Вы же понимаете, что большинство из них всего лишь религиозные обманщики. И они знают, что вы им окажете помощь, поэтому и остаются у вас.
—   Я не пострадаю от этого. Если они религиозные обманщики, то пострадают они, а не я. Я не против помочь им. Бог всегда позаботится обо мне, — ответил тесть.
Меня всегда это беспокоило. Всякий раз, когда в их доме останавливались проповедники, меня заставляли встречаться с ним, и вся семья молилась, чтобы моя жизнь изменилась. Но я ничего этого не хотел.
Когда вечером я приходил с работы, я весь с головы до ног был в пыли. Все, чего мне хотелось, — принять душ, надеть чистую одежду и посмотреть телевизор. Меньше всего мне хотелось встречаться с проповедником.
Иногда я приходил домой, а Каролин приглашала свою семью и проповедника к нам домой. Это было еще хуже. Я всегда считал, что все проповедники толстые, ленивые и им хочется только моей курицы. Я всегда ворчал и жаловался по этому поводу.

Не так давно я вернулся из Форт Дикса, Нью Джерси, и знал, что скоро должен буду уехать еще на несколько месяцев, Каролин ожидала нашего первого ребенка. У нас не было достаточно денег, чтобы протянуть до того времени, как я вернусь. И поэтому я продал свою машину. У меня был «Понтиак ГТО-389» 1965 года, с тремя цилиндрами и четырьмя скоростями. Я всегда на ней ездил. Я продал машину, чтобы оставить деньги Каролин, пока я буду в Форт Диксе.
Как-то вечером я позвонил домой, чтобы проверить, дома ли жена.
—   Сегодня вечером было собрание в церкви, — сообщила Каролин.
—   И ты ходила? Что еще нового? У вас собрания каждый вечер, — сказал я недовольно.
—   Сегодня я совершила то, чего раньше никогда не делала.
—   И что же?
—   Помнишь деньги, которые ты мне дал после продажи машины?
-           Да.
—   Так вот, большую часть из них я отдала сегодня проповеднику.
Когда она мне это сказала, вы даже не представляете, как я разозлился. Я не мог поверить.
—   Каролин, если бы я знал, что ты их отдашь, я бы не продал машину. И что ты собираешься делать? Как жить? — спросил я.
У меня не было желания отдавать их кому-то. У дяди Сэма я срабатывал 80 долларов в месяц.
—   Бог позаботится обо мне, — ответила Каролин.
—   Почему ты не сказала мне об этом до моего отъезда? Мы бы оставили машину, — сказал я.
Я был зол. Я повесил трубку и сказал друзьям:
—   Мне нужно поиграть в карты — и побыстрее.
—   Почему?
—   Мне нужно вернуть деньги.
Мы нашли парней, которые хотели сыграть, и я вернул ту сумму денег, которую отдала жена. Но ей я не выслал денег. Я их оставил у себя, чтобы в случае, если приедет другой проповедник, она их не выбросила на ветер, отдав ему.
У меня были плохие впечатления о проповедниках. Я думал, что все они одинаковые и все, что им нужно, — мои деньги и моя курица.
Но скоро Бог показал мне, что не все проповедники таковы, и благодаря одному из них мой жизненный путь изменился.

ПОСЛЕДОВАТЬ ПРИЗЫВУ!
11 февраля 1969 года
Каролин уговорила меня пойти на собрание послушать человека по имени Брайан Руд, приехавшего из Канады, бывшего заключенного, наркомана и торговца наркотиками, который отдал свою жизнь Христу. Он был сверхъестественным образом освобожден из тюрьмы и стал путешествовать по всей Северной Америке как евангелист.
Я пообещал, что схожу на служение. Я уже не пил тогда, но всегда в кармане носил с собой сигареты. Куда бы я ни шел, я все время был в своей рабочей униформе, но Каролин настояла, чтобы я надел что-нибудь получше сегодня.


Мы пошли в церковь, и Каролин сказала:
—   Пожалуйста, не бери с собой в церковь сигарет.
—   Почему?
—   Я не хочу, чтобы люди знали, что ты куришь.
—   Мне все равно, будут они знать или нет. Если откроется истина, то держу пари, что половина из них делает то же. По крайней мере, я не лицемерю.
—   Пожалуйста, ради меня оставь их в машине.
—   Хорошо.
Я выложил сигареты и оставил их в машине на панели. Мы пришли на собрание, и молодой человек появился на сцене. Никогда бы не подумал, что он проповедник. Никогда раньше я не видел таких проповедников.
Его движения походили на движения хиппи, да и сам он похож был на хиппи: блондин с вьющимися волосами в стиле «афро». На нем были белые «колокола», узкие в бедрах, пурпурная рубаха и латунный колокольчик на шее.
Впервые Каролин мне сказала правду о проповедниках. Она говорила, что он не похож на всех остальных. Она говорила мне так о каждом новом проповеднике, приехавшем в наш город, но на этот раз она была права.
Проповедник начал делиться свидетельством, и это была потрясающая история. Я сидел на краешке стула и слушал об избавлении этого человека. И как раз на самой середине своего свидетельства он остановился и сказал:
—   Сегодня на служении присутствуют те, кто будет освобожден от курения.
Он сошел со сцены и пошел по проходу, подошел прямо ко мне и сказал:
—   Сегодня этот человек будет избавлен от курения. Я посмотрел на Каролин и сказал:
—   Ты ему что-то говорила обо мне?
Я думал, что она поучаствовала в этом. Это меня злило. Я полагал, что она уже переговорила с ним о том, что я курю.
—   Джерри, я никогда раньше не встречала этого человека. Он слышит это от Бога. Он не мог этого узнать никаким другим способом, — сказала жена.
—   Интересно, что это Бог так интересуется мною? — произнес в ответ я.
 
Я думал, что она поучавствовала во всем этом.
—   Господин, сегодня ваш день, — сказал проповедник.
—   Я пришел сюда не для избавления. Да я и не хотел полуизбавления. Мне нравится курить.

—   Выйдите сюда, в проход, — попросил проповедник. Я не тронулся с места.
—   У вас сигареты с собой? — спросил он.
—   Нет. Она мне не позволила их брать с собой, — сказал я
саркастически.
Проповедник обратился к собравшимся в церкви:
—   В зале есть еще кто-нибудь, кто курит? Примерно пятнадцать человек подняли руки.
—   Вот видишь. Я же говорил тебе! — воскликнул я.
—   Какие сигареты вы курите? — спросил он.
—   «Винстон». Он спросил:
—   У кого-нибудь из присутствующих есть сигареты «Винстон»? Несколько человек подняли руки.
—   Принесите их сюда и дайте в руки этому парню. Мне дали сигареты.
—   Выньте их из пачки.
Я вынул. Затем проповедник попросил меня разломать сигареты пополам. Я сделал так.
—   Бросьте их на пол.
Я бросил на пол. Тогда я ничего еще не знал о силе слова. Затем проповедник сказал мне:
—   Покажите на эти сломанные сигареты и скажите: «Во имя
Иисуса я имею власть над этой пагубной привычкой. Я никогда больше не буду курить».
Я повторил эти слова.
—   Отлично. Вы избавлены. — поздравил меня проповедник.
Я вернулся на свое место и подумал: «Я избавлен? Я не собирался этого делать и ничего не почувствовал». Я не заметил никаких перемен.
Проповедник повернулся и пошел к сцене, но тут словно кто-то толкнул его в живот, он повернулся и сказал:
—   И еще, вернитесь сюда.
Я вернулся к проходу, и он сказал:
—   Вы призваны проповедовать. И вы знали это с одиннадцати лет. Бог сказал мне, что вы будете проповедовать, и случится это очень скоро. Молодой человек, я убежден, что Бог прислал меня сюда из Канады, чтобы сказать вам, что вы будете проповедовать.
Прекрасно! Теперь вся церковь знает, что я призван проповедовать. Никто не знал об этом, кроме Каролин. Я был потрясен. Я не прыгал и не кричал: «Аллилуйя. Я буду проповедовать!» — я был несчастен. Теперь все знали это. Я вернулся на свое место и не слышал уже больше ничего из того, что говорил тот человек.
Мы покинули служение и пошли к машине, я положил сигареты в карман.
—          Ты покончил с этим, — сказала жена.
—   Да, может, и покончил, но я хочу их взять. Я не выброшу
их, мало ли, вдруг пригодятся.

На следующее утро, когда я пошел в мастерскую, я чувствовал себя самым ничтожным существом на планете. Я открыл коробку инструментов, где один из лотков был наполнен сигаретами и сигарами. Когда я открыл этот лоток, мне так захотелось покурить, что я еле удержался. Я бы подкурил отвертку, если бы ее можно было курить. Когда я зажег сварочную горелку, пламя на ее конце напоминало мне о курении. Все, что я ни делал в этот день, напоминало мне'о курении. И я подумал: «Если я проживу этот день, я освобожден». И я перенес этот день и никогда больше не курил, и Слава Богу.
Я начал думать: «Этот человек сказал, что я освобожден, но он также сказал, что я буду проповедовать». Но я не желал этого, а хотел работать с машинами, ремонтировать их и ездить на них. «Эта проповедь все испортит», — подумал я. Я боролся со всем, что было во мне тогда.
Я все еще не отдал свою жизнь Господу. Но был один молодой человек, который пришел на проповедь Брайана Руда и был избавлен от наркотиков. Я хорошо знал его.
Я видел, как он был избавлен от наркотической зависимости на том служении. И затем увидел результаты его избавления. Парень стал бороться за души. Он горел для Иисуса, и я уже не мог отрицать того, что произошло в его жизни.
День 11 февраля 1969 года я не забуду никогда, пока живу. Несколько подростков, которые жили невдалеке от нас, проводили молитвенное служение. Дом был полон подростков, которые молились и общались.
Я стоял на дворе и слышал, как они молились. Через некоторое время молодой человек, который был избавлен от наркотиков, подошел и стал говорить со мной. Он делился своим свидетельством.
— Я знаю вас, знаю, каким вы были, и вижу, какие изменения произошли в вашей жизни, — сказал я.
Я не мог отрицать чуда, свидетельство которого было передо мной. Я знал, что это произошло на самом деле. Поговорив с ним. я вернулся домой и не смог уснуть. Каролин пошла спать. В три часа утра я был в гостиной, ничтожное существо. Наконец, я сказал: «Господь, я слышал, как Ты призвал меня к служению, когда мне было одиннадцать лет, и это было в доме моей бабушки в Оклахоме. Я убежал от Тебя и все это время боролся. Я не знаю, нужен ли еще Тебе. Но если нужен, вот я». Я поднял руки и сказал: "Иисус, войди в мою жизнь. Я предаю ее тебе".

Потом я стал говорить на языке, на котором ранее никогда не говорил. У меня было такое чувство, будто солнце светило только мне и никому больше. Было так тепло и ярко, Божья слава пребывала в нашем доме.
Когда я закончил молитву в Духе, уже было семь часов утра. Четыре часа я молился. Я повернулся и увидел сидящими на кушетке и плачущими мою жену и тещу. Я даже не подозревал, что они находились в комнате. Когда я увидел их, спросил:
—   Скажите, что со мной произошло?
—   Твоя молитва разбудила меня. И когда я увидела что происходит, позвала маму, — сказала жена.
Я отдал свою жизнь Богу и был готов проповедовать Евангелие. Следующим событием был приезд в наш город Кеннета Коупленда. Моя жизнь больше никогда не будет такой, как прежде.

ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ КЕННЕТ КОУПЛЕНД

Я все еще занимался своим бизнесом, но знал, что это временно, потому что сейчас мои цели изменились. Наконец, моя жизнь стала зависимой от Божьей воли. Почти сразу после того, как я отдал свою жизнь Богу тем февралем, человек по имени Кеннет Коупленд приехал в наш город проводить семинар в церкви «Сосуд жизни». Я не попал туда в первую половину недели из-за работы. Мне приходилось работать день и ночь, чтобы завершить работу с машинами и чтобы я мог оставить свой бизнес.
В следующий вечер Каролин попросила меня пойти с нею, но сначала она хотела, чтобы я встретился с приехавшим пропопедником в доме ее родителей. Я никогда не знал и не видел Кеннета Коупленда. Каролин была под впечатлением его учения и, приходя вечером домой, делилась тем, чему он учил. Она сказала что-то вроде: "Джерри, я родилась в этом, но никогда не слышала ранее, чтобы так проповедовалось Слово".
Каролин росла, посещая собрания Орала Робертса, Т.Л. Осборна и Вильяма Бранхама. Ее пастор, Джек Мур, являлся одним из пионеров пятидесятнической проповеди в штате Луизиана, и он знал всех их. Каролин росла в поисках чудес и Божьего проявления. Но на этой неделе она сказала: «Я не слышала ничего подобного. На этой неделе Кеннет Коупленд говорил о том, что потрясло меня». Каролин всегда была «потрясена», но я видел, что на этот раз с нею произошло нечто важное. Она была взволнована от Слов Божьих больше обычного.