Посланники мира

Автор: Анатолий Ширвель
Не спрашивайте меня о детях, если вы не готовы к длительному и обстоятельному разговору. Стоит вам просто так, для проформы, спросить: “Как дела, как дети?” – и вы пропали. Я расскажу вам про все их последние “фразочки”, достижения и огорчения. Если у вас тоже есть дети, я с радостью поделюсь открытиями в деле воспитания молодых людей...

Скрывать не стану, я люблю своих детей. Мы с женой их хотели, ждали и теперь наслаждаемся своим счастьем. Их трое, и у них самый сладкий возраст – двоим 3 года 7 месяцев и одному 1 год и 2 месяца. И вот что я вам скажу – все они очень разные, и эта индивидуальность проявлялась в них с самых первых дней жизни.
Девочка-двойняшка всегда вела себя как девочка. Уже в родильном доме во второй день жизни, когда я сказал ей ее имя, она кокетливо изогнулась и пропищала что-то необыкновенно женственное. Ее на минуту младший брат-двойняшка тогда же поразил меня своим вдумчивым взглядом и сквозившей в нем необыкновенной добротой. Так оно и оказалось, никто не учил его делиться чем-либо, но он делает это, сколько я его знаю. И ему легче, чем сестре, уступать игрушки. Номер третий оказался очень настырным в достижении своих целей, ему интересно все, что он видит. Все это он успевает утащить в укромное место и попробовать на прочность. И никто не умеет с такой скоростью, как он, вылетать навстречу папе вечером. Даже когда он умел только ползать, он умудрялся обогонять старших на полкорпуса.

Я не устаю бесконечно, и всегда неподдельно, восхищаться их сооружениями из конструктора и вместе с ними переживаю, если все это рушится. И они с удовольствием несут мне сделанные из пластмассовых деталей башни, тракторы, цветочки и кровати. И всегда в их поделках есть какое-то достижение.

С двух лет наши старшие дети знают о Боге. Это получилось как-то само собой. У нашей девочки были сложности с прощением. Сделав что-то не так, наш сынуля всегда стремился загладить свою вину, но куда там. Гордая малышка отбрасывала его ручку и ни в какую не хотела принимать любые сожаления. И тогда я им сказал, что есть Бог. Он невидимый, но Он везде, даже здесь, в комнате. И это Он создал всех детей, маму, папу и бабушек с дедушкой. И Он нас всех любит, особенно детей. И Он очень любит, когда люди просят прощения за обиды и прощают друг друга. После этого на слова сынули: “Прости меня, пожалуйста,” - она ответила: “Прощаю,” и они обнялись. Мое сердце просто пело.

Закрепляющим уроком прощения для детей стало наше с их мамой повсеместное “прости”. Но сильнее всего на детей действуют мои просьбы о прощении после того, как я их наказал. Да-да. Если они не правы, я их наказываю, предварительно объяснив, за что. Действие наказания заканчивается сразу же после того, как они раскаются и пояснят мне, за что они наказаны. Мои извинения за-глаживают у детей чувство обиды от примененного наказания. Ведь даже постоять в углу унизительно для человека. Но папа и мама хотят видеть детей хорошими людьми, и Бог от них этого требует, поэтому приходится наказывать. Они вздыхают, но все понимают. Послушание рождается в ответ на любовь и уважение.

Каждый вечер дети просят рассказать сказку, какую-нибудь историю или спеть песенку. Чаще всего они просят все сразу. Приходится изобретать. Однажды я рассказал им историю рождения Иисуса, руководствуясь детской Библией. Иисуса и Марию с Иосифом они запомнили навсегда. Мама и книга “Азбука жизни” внесли ясность в озаботивший их вопрос об ангелах. С тех пор Иисус и Его небесное воинство стерегут сон наших детей и они перестали прибегать в нашу комнату от своих детских страхов. (Ну разве что иногда приползают под утро погреть об папу свои “ледяные” ноги).

Мы с женой молились о детях задолго до их рождения, даже когда о них еще и намека не было, а было только мнение врачей, что детей у нас может и не быть. Мы продолжаем молиться о них сейчас и уже молимся вместе с ними. “Отче наш” в исполнении двух ребят, каждый на свой манер повторяющих древнюю молитву, звучит просто могущественно, скажу я вам. И неважно, что при этом один не выговаривает треть звуков, а другой произносит их слишком раскатисто. Важно, что в детских сердцах уже есть ощущение удовольствия от общения с Тем, Кто непостижим, но Кто приходит к каждому человеку и стучит в его сердце. Огромной силой наполнены детские просьбы, вроде: “Боже, пусть маме не болит, пусть она будет здорова. Спасибо, что Ты лечишь нас. Аминь”. После такой молитвы хворь, пристыженная, уходит сама.

Все наши гости знают, что уходить от нас просто попрощавшись невозможно. Дети в недоумении зададут вопрос: “Бабушка, а аминь?” Каждое утро у нас происходит процедура прощания. Поочередно возлагая на голову каждого руки, я благословляю детей и их маму, затем все они благословляют меня в четыре руки словами: “Благословляем папу во имя Иисуса Христа, аминь”. Даже наш годовалый карапуз принимает в этом активное участие, первым подбегая с поднятой рукой, стоит мне взять с вешалки пальто. И все мы знаем, Кто нас защищает. Об этом узнают и наши гости.

Кто-то со скепсисом скажет, что нам хорошо, потому что наши дети еще маленькие. Вот вырастут… Мы знаем об этом, они растут быстрее, чем нам кажется и чем нам хочется. Но мы молимся об их будущем. Наши дети с восхищением делились друг с другом открытием, что когда они вырастут, Бог даст им и мужа, и жену, и своих деток. Мы просим об этом Бога и надеемся на Его милость и мудрость, которую Он дает в воспитании детей.
Я люблю смотреть, как мои ребята спят. Склонившись однажды у изголовья их кроватей, я стал благодарить Господа за доброе сердце моего старшего сына и за его уступчивость. А вот доченьке этой уступчивости не хватает, хотя она тоже добрая. И в тот же миг словно чей-то мягкий голос мне сказал – нельзя быть девочке уступчивой. Она должна уметь держать дистанцию, быть неприступной, словно крепость, подчиняясь только папе и Богу. И в таком случае, когда придет ее время любить, она не скажет “да” первому встречному сердцееду.

Однажды глядя на своих детей, радуясь их красоте и наслаждаясь кипящей в них могучей жизненной силой, я поймал себя на мысли, которая заставила сжаться мое сердце. Подумалось, что если по дороге в небесный град Иерусалим, где нас ждет Господь, мы с женой потеряем кого-то из наших детей, что если кто-то из них не достигнет спасения? Я понял, что мое родительское сердце не выдержит этого, что даже переживания о моем личном спасении трогают меня меньше. С точки зрения этого мира, наше будущее – жить, а потом умереть. Но я знаю из Библии, что для всех людей приготовлена жизнь вечная, и как же ужасна будет она, если рядом не будет тех, кого Бог дал нам честь родить и воспитывать.

Однажды мой сын от роду 2 года 5 месяцев завел со мной между делом разговор. “Папа, а вы с мамой будете расти-расти и состаритесь, да? – Да, сынок, состаримся. – И вы умрете? – Да. – И вас повезут на кладбище и там положат в землю? – Да, положат. – А потом и мы состаримся? – Да, так и будет. – И нас отвезут на кладбище? – Да”. Вот, думаю, беседа так беседа, с чего вдруг. А он спрашивает еще: “Вы с мамой нас не бросите? – Нет, – отвечаю, – не бросим. – А он уточняет: Вы нас не оставите, вы же нас будете ждать там, в вечности? – Да, – говорю, – да, обязательно будем ждать вас в вечности, сынок, всех вас будем ждать”. А у самого – комок в горле. Оказалось, они шли с мамой возле кладбища и спросили, что это такое. Мама доходчиво объяснила им про жизненный путь на земле. И немножко про вечность, куда попадают бессмертные души людей. Вопрос, будем ли мы их ждать там, он придумал сам.

Желание всех детей – оставаться с родителями всегда. Наша ответственность – сделать, чтобы так и было. В завершение моих размышлений хочу привести отрывок одного стихотворения. Это часть песни христианского автора Моисея Стрижауса.

* * *
Ко мне сын подбежал, на колени залез.
Для меня он малыш, для него я отец.
С мягким мишкой в руке, на пижамке цветы.
Он, прижавшись, шепнул: “Пап, хочу быть, как ты”.
–Доброй ночи, сынок, – я тихонько сказал.
Погасив свет, молитвы слова повторял:
– Когда вырастет сын, чтоб знал в Боге Отца,
Потому что во мне он видел образ Творца.
Я хочу быть, как ты, Господь.
Ведь он будет таким, как я.
Я желаю быть образцом для его невинных глаз.
Я хочу стать Библией живой,
чтобы мой малыш читал.
Я буду как Ты, Господь, он будет таким, как я.