«Первосвященники же и весь синедрион искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать Его смерти; и не находили» (Мар.14:55)
История об отречении Петра (Мар.14:66-72), судя по всему хронологически должна следовать сразу за 54 стихом 14 главы. Во-первых, суд синедриона, как уже упоминалось выше, состоялся в доме Каиафы. Во-вторых, все события происходили с Петром во дворе дома Анны на Масличной горе, так как петушиный крик, заставивший Петра осознать, что он несколько раз отрёкся от Иисуса, является свидетельством того, что всё это происходило за пределами Иерусалима, поскольку закон запрещал держать домашнюю птицу в черте города. Пётр стоял, сокрушённый чувством вины, с тяжестью на сердце. И тут двери дворца открылись, и стражники провели Иисуса, которого они вели к Каиафе. Именно в этот момент Петр встретился с Иисусом глазами. Но мы еще вернемся к Петру, а сейчас последуем за Иисусом, которому предстояла встреча с синедрионом в доме действующего первосвященника Каиафы. Процессуальные нормы синедриона изложены в одном из разделов Мишны. Официальным местом заседаний синедриона был не дом первосвященника, а зал Гаццит, в одном из дворов храма, и лишь то решение синедриона считалось действительным, которое было вынесено там. Если синедрион выносил смертный приговор, то он мог быть приведен в исполнение лишь после истечения одной ночи, то есть на другой день, с тем, чтобы суд имел возможность пересмотреть свое решение и помиловать осужденного. Очевидно, что в случае с Иисусом синедрион действовал со многими отступлениями от Закона, потому что его участники искали не правосудия, а лишь возможности предать Иисуса смерти. Им, как мы видим, нужен был только формальный повод – свидетельство, неважно, что лживое! А это было преступлением! Здесь есть важный урок для нас, состоящий в том, что все наши дела и дела церкви необходимо решать на основе правосудия и истины, а не на основе наших вожделений, или, как еще говорят: целесообразности! Казалось бы, это естественное правило, однако для большинства людей соблюдение этого правила так нелегко дается!