Это лишь на время!
Иаир вернулся домой после собрания в синагоге разбитым. Хотелось спать. И еще это не проходящее ощущение тревоги… Когда в сердце тревога, сон не приносит ни удовольствия, ни облегчения. И все же надо было поспать, хоть не надолго закрыть глаза и попробовать расслабиться. Итак, Иаир лег и закрыл глаза.
Первым образом, который увидел в накатывающемся сне Иаир, была дорога. Он и Девра шли по ней рядом, по краям дороги стояла высокая выжженная солнцем трава. Дорога была легкой и ровной, но постепенно тропа становилась все круче, устремляясь вниз, хотелось бежать. «Что происходит?», — тревожно спросила Девра, — «мне страшно, я не хочу идти дальше». Она остановилась, её рука выскользнула из руки Иаира. Защемило сердце. «Прости, я должен там быть», — сказал Иаир и пустился бегом вниз по тропе. Бег превратился в полет, и он летел некоторое время, ожидая удара, но на этот раз Иаир опустился в знакомом месте плавно. Здесь была ночь, но в темноте, наполненной стонами не было отдохновения, все двигалось, шевелилось вокруг, а где-то вдалеке сверкали сполохи пламени. «Геенна», — понял Иаир. Оттуда время от времени раздавались страшные крики. В свете далекого пламени было хорошо видно две фигуры. Один человек лежал вниз лицом и выглядел бесчувственным и лишенным жизни. «Это Иешуа», — понял Иаир. Рядом с Ним на корточках сидел уже хорошо знакомый Иаиру падший херувим, который заглядывал в лицо Иешуа, что-то говоря. Иаир сделал несколько шагов ближе к этой паре и стал различать слова.
«Сын Божий, как я рад тому, что Ты наконец-то с нами, в нашем изумительно-омерзительном месте», — с издевкой в голосе говорил херувим. «Кстати, я давно хотел спросить, когда Вы создавали такую прекрасную вселенную, Вы специально устроили в ней такой гадкий уголок? Или это ошибка, недочет? Ой, простите меня, как я мог такое подумать? Разве Вы можете допустить просчет?! Значит, в этом мы должны видеть расчет? Но тогда, позвольте узнать, Ты, Сын Божий, рассчитывал ли здесь оказаться?! Или в этот раз Ты все-таки просчитался? Ты не отвечаешь, ты обессилен, это ночь Твоего бессилия. И я очень рад. Моя мечта сбылась. Ты стал воплощением греха, всего греха мира, всех этих гадких людишек. О, я понимаю Твой великий план. Но разве это не странно, что они же и распяли Тебя. Никакой благодарности! Да, гадкие твари, я всегда ненавидел их. И это венец творения?! Что это? Еще один просчет? Ты здесь не случайно, не так ли? Ведь это место – возмездие за грех, где же еще быть воплощению греха? Ты решил взять на себя наказание за грех? А думал ли Ты о последствиях? Думал ли Ты, что будешь здесь лежать раздавленный грехом, бессильный и безжизненный? Что это, просчет? Не думаю, что Ты рассчитывал на это! Что же, вот уже вторая ночь, это ночь торжества греха и позора, Твоего позора. Эй, смотрите, вот ваш «спаситель», Его путь закончен там же где и ваш, и что же получается? Все, что создал Всевышний – это, в конечном итоге, всего лишь Шеол, потому что здесь заканчивается путь всего творения. А как все начиналось, какая была претензия. Вот, что я вам скажу, Всевышний — неудачник, и Сын Его точно такой же как Отец. Они сами дали мне власть над этим местом, и я здесь властелин по праву. Здесь, где заканчивается жизнь каждого. Поэтому поклонитесь мне все. И Ты поклонишься мне, Сын Божий, это лишь вопрос времени». Иаир почувствовал боль в затылке, и к нему пришло осознание того, что он спит. Через несколько мгновений он проснулся, а в разуме его все еще звучали слова: «… это лишь вопрос времени».
«Ты, падший херувим, думаешь, что Иешуа навечно останется в твоих владениях, но ты даже не представляешь себе, что такое вечность! Над Иешуа не властно время! Всевышний допустил, что Он сейчас находится в твоей власти, но это лишь на время», — вдруг, неожиданно для себя, вслух произнес Иаир. «О чем я? Ведь это только сон!» — подумал Иаир. Но что-то в сердце говорило: «Нет, это не просто игра воображения».