«Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился» (Иоан.11:32,33)
На первый взгляд может показаться, что поведение Марии и пришедших с нею людей, как-то особенно расположило Иисуса к дальнейшим действиям и, каким-то образом, предопределило их. На самом деле это не так, потому что с самого начала Иисус знал от Отца, что Он должен сделать. Плач же тех людей не помогал вере, и Иисус не одобрял их поведение. И вот откуда мы узнаем это. Слово «embrimaomai», переведенное, как «восскорбел», происходит от «brimaomai» — фыркать (выражая недовольство, пренебрежение и т. п.). А слово «tarasso», переведенное, как «возмутился», происходит от основного корня «tarach-» со значением вызывать недовольство, возмущать. Так что при всем желании мы не находим здесь признаков того, что Иисус был растроган слезами Марии и иудеев, пришедших с ней. Наоборот, по Нему было видно, что Он недоволен. Ему только осталось сказать, как тогда ученикам в лодке: «где вера ваша?» (Лук.8:25). Кто-то скажет: «но как тут было верить, когда человек уже умер и лежит в могиле?» Но тогда ответьте, а как можно верить, когда ты посреди шторма в тонущей лодке? Или как можно верить, когда медицина неопровержимо доказывает, что у тебя неизлечимая болезнь? Во всех трех случаях необходимо чудо, без него просто не обойтись. И знаете, чудеса сопровождают нас буквально в каждом дне нашей жизни. Но мы научились подразделять их на малые, средние и великие чудеса. Между тем любое чудо – это всегда изменение естественного хода событий, и если эти изменения возможны в малом, то они точно так же возможны и в великом. И всегда, если можно так сказать, детонатором чуда является вера. Поэтому если человек сколько-нибудь может веровать, то все возможно верующему (см. Мар.9:23). Если же человек начинает сокрушаться и плакать о потере, значит он уже расстался с надеждой и потерял веру. Вот почему гневался Иисус.