Притча о прощении.

— Я не прощу, — сказала Она. – Я буду помнить.
— Прости, — попросил ее Ангел. – Прости, тебе же легче будет.
— Ни за что, — упрямо сжала губы Она. — Этого нельзя прощать. Никогда.
— Ты будешь мстить? – обеспокоенно спросил он.
— Нет, мстить я не буду. Я буду выше этого.
— Ты жаждешь сурового наказания?
— Я не знаю, какое наказание было бы достаточным.
— Всем приходится платить за свои решения. Рано или поздно, но всем… — тихо сказал Ангел. — Это неизбежно.
— Да, я знаю.
— Тогда прости! Сними с себя груз. Ты ведь теперь далеко от своих обидчиков.
— Нет. Не могу. И не хочу. Нет им прощения.
— Хорошо, дело твое, — вздохнул Ангел. – Где ты намерена хранить свою обиду?
— Здесь и здесь, — прикоснулась к голове и сердцу Она.
— Пожалуйста, будь осторожна, — попросил Ангел. – Яд обид очень опасен. Он может оседать камнем и тянуть ко дну, а может породить пламя ярости, которая сжигает все живое.
— Это Камень Памяти и Благородная Ярость, — прервала его Она. – Они на моей стороне.

И обида поселилась там, где она и сказала – в голове и в сердце.

Она была молода и здорова, она строила свою жизнь, в ее жилах текла горячая кровь, а легкие жадно вдыхали воздух свободы. Она вышла замуж, родила детей, завела друзей. Иногда, конечно, она на них обижалась, но в основном прощала. Иногда сердилась и ссорилась, тогда прощали ее. В жизни было всякое, и о своей обиде она старалась не вспоминать.

Прошло много лет, прежде чем она снова услышала это ненавистное слово – «простить».

— Меня предал муж. С детьми постоянно трения. Деньги меня не любят. Что делать? – спросила она пожилого психолога.

Он внимательно выслушал, много уточнял, почему-то все время просил ее рассказывать про детство. Она сердилась и переводила разговор в настоящее время, но он снова возвращал ее в детские годы. Ей казалось, что он бродит по закоулкам ее памяти, стараясь рассмотреть, вытащить на свет ту давнюю обиду. Она этого не хотела, а потому сопротивлялась. Но он все равно узрел, дотошный этот дядька.

— Чиститься вам нужно, — подвел итог он. – Ваши обиды разрослись. На них налипли более поздние обиды, как полипы на коралловый риф. Этот риф стал препятствием на пути потоков жизненной энергии. От этого у вас и в личной жизни проблемы, и с финансами не ладится. У этого рифа острые края, они ранят вашу нежную душу. Внутри рифа поселились и запутались разные эмоции, они отравляют вашу кровь своими отходами жизнедеятельности, и этим привлекают все новых и новых поселенцев.

— Да, я тоже что-то такое чувствую, — кивнула женщина. – Время от времени нервная становлюсь, порой депрессия давит, а иногда всех просто убить хочется. Ладно, надо чиститься. А как?
— Простите ту первую, самую главную обиду, — посоветовал психолог. – Не будет фундамента – и риф рассыплется.
— Ни за что! – вскинулась женщина. – Это справедливая обида, ведь так оно все и было! Я имею право обижаться!
— Вы хотите быть правой или счастливой? – спросил психолог. Но женщина не стала отвечать, она просто встала и ушла, унося с собой свой коралловый риф.

Прошло еще сколько-то лет. Женщина снова сидела на приеме, теперь уже у врача. Врач рассматривал снимки, листал анализы, хмурился и жевал губы.

— Доктор, что же вы молчите? – не выдержала она.
— У вас есть родственники? – спросил врач.
— Родители умерли, с мужем в разводе, а дети есть, и внуки тоже. А зачем вам мои родственники?
— Видите ли, у вас опухоль. Вот здесь, — и доктор показал на снимке черепа, где у нее опухоль. – Судя по анализам, опухоль нехорошая. Это объясняет и ваши постоянные головные боли, и бессонницу, и быструю утомляемость. Самое плохое, что у новообразования есть тенденция к быстрому росту. Оно увеличивается, вот что плохо.
— И что, меня теперь на операцию? – спросила она, холодея от ужасных предчувствий.
— Да нет, — и доктор нахмурился еще больше. – Вот ваши кардиограммы за последний год. У вас очень слабое сердце. Такое впечатление, что оно зажато со всех сторон и не способно работать в полную мощь. Оно может не перенести операции. Поэтому сначала нужно подлечить сердце, а уж потом…

Он не договорил, а женщина поняла, что «потом» может не наступить никогда. Или сердце не выдержит, или опухоль задавит.

— Кстати, анализ крови у вас тоже не очень. Гемоглобин низкий, лейкоциты высокие… Я пропишу вам лекарства, — сказал доктор. – Но и вы должны себе помочь. Вам нужно привести организм в относительный порядок и заодно морально подготовиться к операции.
— А как?
— Положительные эмоции, теплые отношения, общение с родными. Влюбитесь, в конце концов. Полистайте альбом с фотографиями, вспомните счастливое детство.

Женщина только криво усмехнулась.

— Попробуйте всех простить, особенно родителей, — неожиданно посоветовал доктор. – Это очень облегчает душу. В моей практике были случаи, когда прощение творило чудеса.
— Да неужели? – иронически спросила женщина.
— Представьте себе. В медицине есть много вспомогательных инструментов. Качественный уход, например… Забота. Прощение тоже может стать лекарством, причем бесплатно и без рецепта.

Простить. Или умереть. Простить или умереть? Умереть, но не простить? Когда выбор становиться вопросом жизни и смерти, нужно только решить, в какую сторону ты смотришь.

Болела голова. Ныло сердце. «Где ты будешь хранить свою обиду?». «Здесь и здесь». Теперь там болело. Пожалуй, обида слишком разрослась, и ей захотелось большего. Ей вздумалось вытеснить свою хозяйку, завладеть всем телом. Глупая обида не понимала, что тело не выдержит, умрет.

Она вспомнила своих главных обидчиков – тех, из детства. Отца и мать, которые все время или работали, или ругались. Они не любили ее так, как она этого хотела. Не помогало ничего: ни пятерки и похвальные грамоты, ни выполнение их требований, ни протест и бунт. А потом они разошлись, и каждый завел новую семью, где ей места не оказалось. В шестнадцать лет ее отправили в техникум, в другой город, всучив ей билет, чемодан с вещами и три тысячи рублей на первое время, и все – с этого момента она стала самостоятельной и решила: «Не прощу!». Она носила эту обиду в себе всю жизнь, она поклялась, что обида вместе с ней и умрет, и похоже, что так оно и сбывается.

Но у нее были дети, были внуки, и вдовец Сергей Степаныч с работы, который пытался неумело за ней ухаживать, и умирать не хотелось. Ну правда вот – рано ей было умирать! «Надо простить, — решила она. – Хотя бы попробовать».

— Родители, я вас за все прощаю, — неуверенно сказала она. Слова прозвучали жалко и неубедительно. Тогда она взяла бумагу и карандаш и написала: Уважаемые родители! Дорогие родители! Я больше не сержусь. Я вас за все прощаю.

Во рту стало горько, сердце сжалось, а голова заболела еще больше. Но она, покрепче сжав ручку, упрямо, раз за разом, писала: «Я вас прощаю. Я вас прощаю». Никакого облегчения, только раздражение поднялось.

— Не так, — шепнул Ангел. – Река всегда течет в одну сторону. Они старшие, ты младшая. Они были прежде, ты потом. Не ты их породила, а они тебя. Они подарили тебе возможность появиться в этом мире. Будь же благодарной!
— Я благодарна, — произнесла женщина. – И я правда очень хочу их простить.
— Дети не имеют права судить своих родителей. Родителей не прощают. У них просят прощения.
— За что? – спросила она. – Разве я им сделала что-то плохое?
— Ты себе сделала что-то плохое. Зачем ты оставила в себе ту обиду? О чем у тебя болит голова? Какой камень ты носишь в груди? Что отравляет твою кровь? Почему твоя жизнь не течет полноводной рекой, а струится хилыми ручейками? Ты хочешь быть правой или здоровой?
— Неужели это все из-за обиды на родителей? Это она, что ли, так меня разрушила?
— Я предупреждал, — напомнил Ангел. – Ангелы всегда предупреждают: не копите, не носите, не травите себя обидами. Они гниют, смердят и отравляют все живое вокруг. Мы предупреждаем! Если человек делает выбор в пользу обиды, мы не вправе мешать. А если в пользу прощения – мы должны помочь.

— А я еще смогу сломать этот коралловый риф? Или уже поздно?
— Никогда не поздно попробовать, — мягко сказал Ангел.
— Но они ведь давно умерли! Не у кого теперь просить прощения, и как же быть?
— Ты проси. Они услышат. А может, не услышат. В конце концов, ты делаешь это не для них, а для себя.
— Дорогие родители, — начала она. – Простите меня, пожалуйста, если что не так… И вообще за все простите.

Она какое-то время говорила, потом замолчала и прислушалась к себе. Никаких чудес – сердце ноет, голова болит, и чувств особых нет, все как всегда.
— Я сама себе не верю, — призналась она. – Столько лет прошло…
— Попробуй по-другому, — посоветовал Ангел. – Стань снова ребенком.
— Как?
— Опустись на колени и обратись к ним, как в детстве: мама, папа.

Женщина чуть помедлила и опустилась на колени. Она сложила руки лодочкой, посмотрела вверх и произнесла: «Мама. Папа». А потом еще раз: «Мама, папа…». Глаза ее широко раскрылись и стали наполняться слезами. «Мама, папа… это я, ваша дочка… простите меня… простите меня!». Грудь ее сотрясли подступающие рыдания, а потом слезы хлынули бурным потоком. А она все повторяла и повторяла: «Простите меня. Пожалуйста, простите меня. Я не имела права вас судить. Мама, папа…».

Понадобилось немало времени, прежде чем потоки слез иссякли. Обессиленная, она сидела прямо на полу, привалившись к дивану.

— Как ты? – спросил Ангел.
— Не знаю. Не пойму. Кажется, я пустая, — ответила она.
— Повторяй это ежедневно сорок дней, — сказал Ангел. – Как курс лечения. Как химиотерапию. Или, если хочешь, вместо химиотерапии.
— Да. Да. Сорок дней. Я буду.

В груди что-то пульсировало, покалывало и перекатывалось горячими волнами. Может быть, это были обломки рифа. И впервые за долгое время совершенно, ну просто ни о чем, не болела голова.

27/02/2017 Автор:
Источник

Дорога в рай

По длинной, дикой, утомительной дороге шел человек с собакой. Шел он себе шел, устал, собака тоже устала. Вдруг перед ним — оазис! Прекрасные ворота, за оградой — музыка, цветы, журчание ручья, словом, отдых. — Что это такое? — спросил путешественник у привратника. — Это рай, ты уже умер, и теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему. — А есть там вода? — Сколько угодно: чистые фонтаны, прохладные бассейны… — А поесть дадут? — Все, что захочешь. — Но со мной собака. — Сожалею, сэр, с собаками нельзя. Ее придется оставить здесь. И путешественник пошел мимо. Через некоторое время дорога привела его на ферму. У ворот тоже сидел привратник. — Я хочу пить, — попросил путешественник. — Заходи, во дворе есть колодец. — А моя собака? — Возле колодца увидишь поилку. — А поесть? — Могу угостить тебя ужином. — А собаке? — Найдется косточка. — А что это за место? — Это рай. — Как так? Привратник у дворца неподалеку сказал мне, что рай — там. — Врет он все. Там ад. — Как же вы, в раю, это терпите? — Это нам очень полезно. До рая доходят только способные не бросить тех, кто им дорог.

Океан и рыба

Жила-была рыба, простая рыба. Однажды она, наслушавшись восторженных рассказов об Океане, решила, что должна попасть туда, чего бы ей это ни стоило.

Рыба поплыла к разным мудрецам. Многим из них нечего было сказать, но они городили всякую чушь, чтобы выглядеть великими учителями в глазах глупцов. Одна из этих рыб сказала, что для достижения Океана нужно научиться безупречно жить и плавать в правильных позах. Другая, что путь в Океан лежит через познание тайн знаков. Третья вещала: «Единственная возможность — это научиться говорить неведомыми рыбам языками. Только тогда откроется путь».

Устав от разных поучений, рыба поплыла отдохнуть в водоросли. И там она встретила старую неприметную рыбку. Та сказала рыбе-искательнице:

— Дурочка! Океан, который ты ищешь, — вокруг тебя, хоть ты и не замечаешь этого. Он внутри тебя, и снаружи тебя, и ты — его любимая часть!

Кувшинный человечек

В далёкую старину, жил в одной деревне молодой парень по имени Таро. Был он бездельник, каких мало. С утра бродит по улицам и глазеет по сторонам.

Настало время осеннего сбора урожая. Все парни жали и молотили рук не покладая. Один Таро шатался по деревне, как ни в чем не бывало. Вдруг приметил он на обочине дороги глиняный кувшинчик. И целёхонький, ни трещины. Но что в нём шуршит? Верно, полевая мышь туда забралась.

Заглянул Таро в кувшин – и что же видит? Не мышь там прячется, не ящерица, не лягушка, а маленький человечек. Головёнка у него не больше каштана, а сам он, если на ноги встанет, будет ростом с гороховый стручок. Вот чудо!

Человечек заговорил голосом тонким-тонким, как писк цикады:
– Здравствуй, Таро! Вот мы и встретились. Возьми меня к себе домой жить.
– Что ж,– отвечает Таро,– пожалуй, возьму. Отчего не позабавиться?

Целый день играл Таро с Кувшинным человечком. Смеялся-смеялся, но к вечеру надоела ему новая забава. Не привык он долго одним и тем же заниматься.

На другой день опять пошёл Таро шататься по улицам. Солнце уже начало садиться, когда вспомнил он о Кувшинном человечке. Вернулся Таро домой, смотрит, а там какой-то долговязый верзила на полу развалился, руки-ноги раскинул… Кто бы это мог быть? Стал Таро вглядываться в незваного гостя. Словно он его уже где-то видел. Да ведь это Кувшинный человечек!

– Вот чудо из чудес! Как же ты так сразу, в один день, вырос? – спрашивает Таро. – Ещё вчера был меньше мыши, а теперь меня перерос.
– Все твоими трудами, друг мой, твоими заботами,– отвечает Кувшинный человечек.– Недаром я тебя из тысячи выбрал. Гуляй больше, я ещё и не так вырасту.
В первый раз в жизни призадумался Таро: что бы эти слова значили?
А Кувшинный человечек уже не гостем, а хозяином себя держит. Принеси ему то, подай это, да поживее.

На другой день Таро ушёл из дома раньше обычного. Сказать по правде, сбежал от своего гостя. Весь день бродил он по деревне без дела. Вечером вернулся; открыл дверь – и замер на пороге. В дом войти нельзя. Гость так вырос, что ему и одному в доме тесно.

Пришлось Таро спать под открытым небом. Всю ночь он думал, как от беды избавиться, – ничего придумать не мог. А наутро вот что случилось. Пришёл к нему сосед и говорит:
– Сын у меня заболел. Одному мне, старику, не управиться. Помоги в поле урожай убрать.
Не хотелось Таро за работу браться, но и отказать совестно. Взял он серп в руки, пошёл помогать старику соседу.

Вернулся он к себе домой поздно вечером, а гость почему-то вдвое меньше стал. Сидит в углу сердитый. В доме так хорошо стало, просторно.
– Ошибся я в тебе, Таро! Думал, ты стоящий человек: мухи с головы не сгонишь – так ленив. Ещё бы дня два ты поленился, я бы с гору вырос, до самых облаков. Ну чего ты серпом целый день махал? В гроб, что ли, меня вогнать хочешь?

«Э-э,– смекнул Таро, – вот оно в чём дело! Ну уж, завтра я так работать буду, что никто за мной и не угонится». Назавтра к вечеру Кувшинный человечек стал опять ростом с гороховый стручок.
– Прошу тебя, – запищал он плаксивым голоском. – Посади меня снова в кувшин да и оставь возле дороги. Поищу я себе другого хозяина, поленивее.

Таро так и сделал. Старые люди в деревне сказали: верно, это сама лень была и образе Кувшинного человечка. Может, и сейчас Кувшинный человечек лежит возле дороги, ждёт нового хозяина.

Ищите в себе

Однажды в деревне неподалеку от обители старца Нестория люди увидели, как старая Рабия почему-то выскочила на улицу из своей хижины. Они собрались вокруг неё — бедная старая женщина! — и спросили: «Что случилось? Что ты ищешь?»

Не поднимая головы, Рабия сказала: «Я потеряла иголку».

В то время металлические иголки были очень дорогими, поэтому соседи бросились искать её. Вскоре кто-то додумался спросить: «Рабия, улица большая, ночь спустилась, скоро станет совсем темно, иголка такая маленькая. Ты можешь точно указать, где она упала?»

Рабия сказала: «Иголка упала в доме». — «Ты, должно быть, сошла с ума? Если игла упала в доме, что ты делаешь здесь?» — «Я ищу здесь, потому что здесь светлее, а в доме совсем темно».

Тогда соседи с досадой посмеялись над старухой и разошлись по домам.

В деревнях быстро распространяются слухи, и скоро историю о старой Рабие услышали ученики Нестория, пришедшие в деревню за продуктами. Они пересказали её старцу.

Услышав это, старец покачал головой, а потом со вздохом сказал: «Так многие ищут любви и хороших отношений с ближними в других людях, вместо того, чтобы искать это внутри себя. Ищите в себе то, что вы хотите найти в других. Идите глубже внутрь, даже если там темно. Свет Духа Божьего поможет вам обрести то, что вы ищете».