Как-то утром старец Несторий шел на собрание деревенской церкви и вдруг увидел одного христианина, торопливо пробегавшего по улице в обратную сторону от Дома молитвы.
— Куда ты так торопишься? — спросил его старец.
— Ищу пропитание себе и своей семье, — ответил тот.
— А откуда ты знаешь, что пропитание бежит впереди тебя и за ним надо гнаться? Может быть, оно у тебя за спиной, и тебе надо всего лишь остановиться и подождать его в Доме молитвы?
Случилось Несторию беседовать со старейшиной одной из поместных церквей поблизости. Тот поделился со старцем своей главной заботой: «Люди, согрешив, не переживают свое отлучение от церкви, как глубокую трагедию. Нету ни сокрушения, ни смирения, да что там говорить, даже скромности. Они просто продолжают наслаждаться жизнью, веселиться, развлекаться, наряжаться, как будто хотят показать церкви, что им прекрасно живется и без нее». — «С одной стороны, так оно, к сожалению, и есть, — подумав ответил Несторий, — хотя показателем правильности отношений человека с Богом является не то, как хорошо он устроен в земной жизни, а соответствие этой жизни Божьим заповедям. Скорбеть надо не о том, что Бог тебя лишил какого-то блага, а о том, что при твоем внешнем благополучии, ты не имеешь правильных отношений с Богом». — «А какая другая сторона?», — спросил старейшина. — «Другая сторона заключается в том, что согрешив, человек тщетно пытается восполнить пустоту, вызванную потерей правильных отношений с Богом. Вот откуда эта жалкая ненасытимость. И мы должны жалеть их, продолжая молиться, и не терять веру в их возвращение».
Однажды ученики спросили старца Нестория: «Почему для верующих установлены такие строгие правила поведения? Людей это пугает, им кажется, что Церковь хочет лишить их удовольствий». Несторий сказал, что ответит ученикам на этот вопрос при случае. И скоро такой случай представился. Когда старец с учениками спустились в деревню, они увидели, как развлекаются дети. Те поймали белку, связали ей лапки и стали перебрасывать белку друг другу. Перебегая с места на место, ребятишки покатывались со смеху, визжа от восторга и удовольствия. Один из учеников подбежал к ним, он отнял у них белку, развязал ей лапки и отпустил бедняжку. Шалуны ужасно разозлились и стали кричать на него, дразня и всячески оскорбляя. Когда ученик вернулся Несторий сказал: «Видите теперь, что удовольствия, заставляющие людей веселиться, радоваться и смеяться, бывают серьезными пороками. Большинство, как дети, часто не видят этой опасности. Но Церковь на основе Писаний и опыта поколений должна останавливать людей, идущих по опасному пути».
Старик вез на своих санях женщину с маленьким ребенком. Начиналось ясное и очень холодное утро, дорога была засыпана снегом, и сани продвигались медленнее, чем обычно.
Вскоре старик почувствовал, что начинает замерзать. Он посмотрел на своих пассажиров и увидел, что им тоже очень холодно, особенно женщине. Она уже начинала терять сознание, и старик обеспокоился за ее жизнь. Он забрал у женщины ребенка, вытолкнул ее из саней и уехал прочь.
Какое-то время женщина просто стояла и в ужасе глядела вслед саням, уносящим прочь ее ребенка и надежду на спасение. Затем она пустилась бежать по дороге, на бегу она кричала и проклинала жестокого старика.
Когда старик понял, что с ней все в порядке, он остановил лошадь, посадил женщину в сани и сказал ей:
— Теперь все будет хорошо. Я должен был сделать это, иначе бы ты погибла.
На улице встретились два члена одной церкви. Один из них давно не был на собраниях но из вежливости спросил брата по вере:
— Как поживаешь?
— Хорошо, а ты?
— Ох, лучше и не спрашивай! Целый день в делах: то одно, то другое, то пятое, то десятое. Не знаешь за что хвататься. Просто голова кругом идёт.
— Может, тебе стоит поменьше думать о своих делах и приходить на собрания? — пожалел озабоченного человека его товарищ.
— Что ты! Не думать о делах? Да это невозможно!
На том они и расстались.
Через несколько дней они снова встретились. На этот раз поглощённый заботами товарищ выглядел даже более озабоченным, чем обычно, и всё время держался рукой за щеку.
— В чём дело?
— Зуб разболелся, иду к стоматологу, — ответил тот.
— А как же твои дела?
— Какие теперь дела?.. При зубной-то боли?..
— А, вот как! Значит, ты можешь не думать о своих делах, когда зуб болит?
— Выходит, что так, — согласился озабоченный и побежал к врачу.